Лидия Ахметова рассказала читателям, как пришла в джаз

Я училась в шестом классе, когда купили телевизор. В те годы это было чем-то удивительным! Был не у всех. По телевизору часто показывали балет. И я влюбилась в балет! Когда остаюсь дома одна, танцую, стараясь походить на стройных балерин. Повзрослев, хочу стать балериной...

«Есть ли у меня талант или нет, как узнать?!» Со временем поняла: чтобы стать балериной, нужно готовиться с детства, и отказалась от мечты. Но танцевала всю жизнь. В девятом классе начала мечтать, что стану певицей. Об этой мечте написала и в школьной анкете. Но учительница подозвала меня к себе и сказала: «Лидия, для поступления в музыкальное училище нужен талант». Однажды с концертом поехали в Апас­тово. Там я спела песню «Сияй, Ташкент», которую разучила по пластинке, исполнила узбекский танец. Директор дома культуры, который присутствовал на концерте, посоветовал мне поступать в культпросветучилище.

"Один из вас научится играть на баяне, другой - петь, вместе не пропадете". Так напутствовала мама и отправила меня с братом Геной, только что вернувшимся из армии, в Елабужское культпросветучилише. Помню, как ехала туда, опасаясь, что не смогу поступить, боялась давать обещание вернуться работать в наш клуб. Я поступила в хоровое отделение. Оказалось совсем несложно: успеваю, даже помогаю другим. На новогоднем концерте я исполнила песню Фасиля Ахметова. Пос­ле прослушивания педагог сказал моему брату: «Твоя сестра очень талантлива. Что она тут делает? Ей нужно поступать в музыкальное училище в Казани». Недолго думая, брат повез меня в Казань.

«Некоторые говорят, что я настойчивая, а я считаю себя трудолюбивой». Только на упрямстве далеко не уедешь, а вот с помощью трудолюбия можно горы свернуть. Если талант и трудолюбие сольются воедино, это счастье. Особенно в нашей сфере.

Желание стать певицей было очень сильным. На первом месте для меня всегда была учеба. На веселье и развлечения не обращала внимания, училась и училась.

«Обрати внимание, дос­тойный юноша, с ним тебе будет комфортно». Так сказала однажды мой педагог Клавдия Щербинина, указывая на Рустама. К слову нужно сказать, что она была удивительным педагогом, который занимался постановкой голоса. У нее кроме меня учились Ания Туишева, Венера Ганиева. Рустам - мой будущий супруг - учился у Геннадия Щербинина, мужа Клавдии Захаровны, он - специалист по тромбону. Я еще только на первом курсе, а Рустам уже на втором. Ходит вокруг до около, улыбается. Воспитанный, порядочный, наверное, был и стеснительным, никак не заговорит. Так мы доучились: я -до третьего, он - до четвертого. И вот однажды он проводил меня. И тогда решительно сказал: «Мне дают комнату, хочу на тебе жениться». На что я ответила: «Я хочу стать певицей, Рустам, ну кто женится на певице?!». А он был влюблен в мои песни уже с первого курса. И сейчас он любит слушать мои песни, уважает мое творчество. Тогда он мне заявил: «Ты только попробуй не стать певицей, иначе я на тебе не женюсь».

«Семья - это большой стимул». Конечно, если тебя там любят, уважают, помогают развиваться. Это особенно нужно женщине, посвятившей жизнь творчеству. Какими бы сильными, деловыми не были, мы нуждаемся в защите и поддержке. Если бы не было семьи, в чем, интересно, был бы смысл жизни? Рустам для меня - большая поддержка. И свекровь всячески заботилась обо мне. Как бы я растила двоих детей, заканчивая консерваторию, учась в аспирантуре?!

Любовь - это уважение. Это готовность разделить и тяготы, и радости жизни. Любовь - не разговоры, это действия. С Рустамом о любви, кажется, особо много не говорили, тогда было как-то не принято. Это сейчас о любви говорят много.

«В нашей семье никогда не поднималась тема «татар-кряшен». Не только между нами, супругами, но и со стороны родителей, свекра и свекрови. Это, наверное, было связано с их культурой. Наоборот, когда появилась возможность представить песни, культурное наследие кряшен, Рус­там готовил мне костюмы, украшения, искал образцы в архивах, книгах. Для ансамбля «Салям», созданном совместно с Геннадием Макаровым и студентами, изготовил тамакса, браслеты, хасите и головные уборы.

О своих этнических корнях узнала только в Казани. В наше время этот вопрос особо не поднимали. А позже, в 90-ые годы он обострился. Но именно в те годы у нас появилась возможность представить сохранившиеся традиции кряшен, выявить неизвестное наследие. Мои родители были коммунистами, партийными. Крестов дома никогда не было, но вера была всегда. Я тоже стараюсь донести эту веру своим детям и внукам.

Если б не было Рустама, я настолько в себя не поверила бы. Уверенность и поддержка мужа, а теперь и детей, вдохновляют меня. С сыном Ильдаром готовим клипы к юбилейному концерту, он - моя правая рука. Дочь написала посвященную мне песню. Она сейчас занята маленькими детьми, но в душе лелеет ростки творчества... К счастью, мое творчество и семья переплелись в одно целое.

Я - человек, по уши влюбленный в свою работу. Могу работать, забыв обо всем на свете. В нашей профессии нет таких понятий как норма, график. Когда в голове прекратится творческий процесс, не знаешь даже ты сам. И вообще, может ли он остановиться?! Наверное, нет... 24 часа в голове что-то рождается…

Если не любить профессию, каких бы успехов ты не достиг, наслаждения от дела не получишь. В этом отношении я очень счастливый человек. Люблю и петь, и преподавать. С большим желанием училась и в училище, и в консерватории, и в аспирантуре. Любое дело выполняю с любовью. Иначе не смогла бы работать на одном месте.

Супруг работал в оркестре Деринга. На одном из выс­туплений Деринг заметил меня и расспросил у Рустама. «Это твоя жена? Пусть приходит ко мне...», - сказал он. Таким образом я попала в легендарный оркестр, которым руководил Лундстрем. Сейчас руковожу джаз-оркестром филармонии. Это - и большая ответственность, и труд, и счастье.

Джаз сыграл большую роль в моей жизни. Для этого жанра необходима особенная настроенность голоса, и стилистика исполнения должна быть специ­фической, и движения, и сценическая пластика в джазе другие. Готовясь к Большому джазовому концерту в прошлом сезоне я впрягла весь имеющийся свой багаж. Джаз соответствует моему духу. В этом жанре я пела и раньше, теперь сама пишу песни.

Зрители устали от наигранности на сцене. Я не говорю только об эстраде, это - отдельная тема. А классика и джаз - это живое исполнение и живая энергетика. Они требуют большой подготовки в технике исполнения. Поэтому это искусство дает настоящее наслаждение.

Мы говорим, что нам, татарам, не присущ джаз. А опера была присуща? Романсы? У Рустама Яхина есть удивительно красивые, мелодичные романсы. Я очень люблю их исполнять. В пору нашей юнос­ти Мунира Хабибуллина руководила музыкальным отделом на радио «Татарстан». Она звонила нам, певцам, и говорила: «У композитора Рустама Яхина есть никем не исполненное произведение...», «Фасиль Ахметов принес новую песню...». Мы брали ноты, разучивали и записывали песню. Затем эти произведения передавали по радио. Эти романсы собираюсь исполнить и на юбилейном концерте.

Если мы сами не приблизим к татарскому, они не приблизятся. Это касается всех жанров искусства. Если они дают возможность творить высокое искусство, почему бы не использовать?! Это только обогащает нас. К своему украшению добавляется еще один. Чем богаче душевный мир человека, тем краше...

Ты только тогда настоящий профессионал, если относишься к делу добросовестно. Поэтому, считаю, что место многих современных исполнителей - не на сцене. По молодости можно что-то не понять, изображать из себя кого-то. Но если у тебя есть академическое образование, мастерство, талант, ты должен, в первую очередь, уважать себя. А если уважаешь прежде всего зрителя - это хорошо вдвойне.

Наш оркестр сотрудничает с известными во всем мире джазменами. Анатолий Кролл, Игорь Бутман… А ведь джаз-оркестр - это редкое явление. В России их можно по пальцам пересчитать. И эти джазмены любят, высоко ценят коллектив оркестра филармонии. Сейчас мы живем в режиме плотного гастрольного графика. У оркестра появилось много возможностей, а в таком месте кипит творчество.

журнал "Татарстан"