Гульнара Сафиуллина: «На селе нет дистанции между врачом и больными»

Первый день
– Сколько мне было лет в то время, когда бабушка Сахибкамал, живущая по соседству, со словами «с тобой легче» впервые пригласила меня к себе? Вероятно, около восьми-девяти лет. Она тогда уже была больна. Сижу рядом, разговариваем. Про нее говорили, что она прорицательница. Не знаю, так ли это было на самом деле, но она говорила: «Доченька, когда вырастешь, станешь врачом». Впрочем, я с детства всегда играла с куклами только в «больницу». Яблоко от яблони падает недалеко. Тети по маме тоже врачи, мама и сама 47 лет работала в медицине – была фармацевтом, награждена знаком «Отличник здравоохранения РФ». Одним словом, поступая в школу, я уже знала, что стану врачом. Двоюродные сестры поступили в медицинский институт в городе Горьком (Нижнем Новгороде). Я тоже последовала за ними. Окончила школу с золотой медалью, но уверенности, что смогу поступить в казанский вуз, не было. Готовлюсь к экзаменам. Сажусь и плачу, сажусь и плачу – скучаю по дому, по маме. Тут я поняла: не смогу здесь учиться – не смогу жить так далеко от дома. На первом же экзамене специально допустила ошибку. А стать врачом очень хотелось! Вернувшись, подала документы в Зеленодольское медицинское училище. И пообещала себе: «Все равно поступлю в институт!». Училище окончила с «красным» дипломом. И в том же году меня без экзаменов, только по собеседованию, приняли в мединститут.
Прежде чем сесть на студенческую скамью, полгода успела поработать в Кайбицкой участковой больнице: учеба в училище закончилась в середине года. С Робертом познакомились именно в это время. Его привезли после аварии на мотоцикле. Друг погиб, а он был без сознания. Мама Роберта несколько дней сидела рядом с ним, прежде чем он пришел в себя. 
После пятого курса мы поженились. Роберт окончил Казанский государственный университет, получил специальность радиотехника, но заявил: «Мне по душе село». А я говорила, что останусь в городе. Последний курс заканчивала с ребенком на руках, затем год проходила интернатуру. Хорошо помню тот день, когда после возвращения в село впервые вышла на прогулку с дочкой. По бездорожью с детской коляской. Кайбицы только что стали районным центром. «Почти все мои одногруппники остались в городе», – с грустью думала я.
Второй день
– Первый самостоятельно поставленный диагноз? Конечно, помню тот день! Когда вышла на работу, меня направили работать инфекционистом в инфекционное отделение. Выбора не было. Принимаю больного, слушаю жалобы и ставлю диагноз. И, найдя повод, выхожу в соседний бокс и быстро листаю книгу: «Не ошибаюсь ли?» Когда мои диагнозы оказывались верными, появилась уверенность в себе. До сих пор бывают случаи, когда даже после того, как ложишься спать, снова и снова крутишь в голове «историю» болезни, затем встаешь и садишься за книгу. В больнице не было анестезиолога-реаниматолога – меня отправили учиться. Только после возвращения с учебы я по-настоящему поняла, что такое медицина. Раньше после рабочего дня я уходила домой, и меня уже никто не тревожил. А здесь — круглосуточная занятость. Помню, привезли девушку из Шушермы. Она вышла из машины и, не посмотрев по сторонам, стала переходить дорогу. Ее сбил КамАЗ. Была без сознания, на ней не было живого места. Трое суток мы не отходили от нее. Только когда стала возможной транспортировка, отправили в Республиканскую клиническую больницу. Она выжила! Именно тогда впервые я поверила в силу медицины.

Третий день
– В сутках бывают и ночи. Вспоминаю одну из самых тяжелых ночей. Сначала привезли бабушку, у которой был тромбоз сосудов верхних конечностей. Ей сделали операцию. На скорой помощи привезли молодую женщину с кровотечением: «внематочная беременность», требуется операция. Через три часа у предыдущего пациента вновь открылось кровотечение. Мы снова встали за операционный стол. Тем временем у молодой женщины резко упал гемоглобин. У нас не было запасов крови, и доставить ее раньше, чем через четыре часа, невозможно, а кровь нужна уже сейчас, в эту минуту! Где искать ее ночью?! Приостановив операцию, я сама стала донором. Мы ввели 20 шприцев крови, и когда женщине стало лучше, завершили операцию бабушке. На рассвете, в четыре часа утра, привезли нового больного: ему тоже потребовалась сложная операция. Закончили только в девять утра. И, что радует, все они встали на ноги! Наш район небольшой: женщину, которой тогда дала кровь, я иногда встречаю в магазине. Живет в селе Мурали, наверное, и она эту ночь не забывает. И это не первая и не последняя дача крови.
День четвертый
– Самый волнительный день? Семь лет назад я вступила в должность главного врача. Коллективу меня представил лично министр здравоохранения Татарстана Адель Вафин. Впрочем, здесь я не была новым человеком – к этому времени работала около 16 лет. Специалисты почти всегда были в дефиците, поэтому, как я уже сказала, работала и в инфекционном, и в приемном отделениях, и участковым врачом. Запомнился случай, как выезжали в Старое Тябердино. Метель, дороги нет, добирались на санях. Сельчане – люди искренние, визит врача воспринимают как большое событие. Лежачую больную бабушку, которую я навестила, на следующий день на «скорой помощи» доставили в районную больницу. Интересуюсь: «Что случилось, ведь только вчера все было хорошо?». Из-за моего посещения пожилая женщина переволновалась, и у нее поднялось давление.
Еще до того, как я заняла кресло руководителя, наш главврач Газимагомед Магомедов ушел в отпуск, и в течение месяца я его замещала. Это была нескончаемая работа! Считала дни, чтобы он поскорее пришел с отпуска. Да, я знала, какие обязанности на меня будут возложены! Но во всех тонкостях разобралась только со временем. Большая разница между лечением болезни и, например, ремонтом зданий. Если положить на чашу весов, то перевесят административные дела. Там прорыв трубы, тут что-то сломалось, надо сделать то, другое. В последние несколько лет полностью обновился автопарк – нам передали 14 машин. Раис республики вручил четыре новых автомобиля скорой помощи. Построили новый гараж. Заменили окна. Получили многофункциональные кровати. Медучреждению выделили 24 миллиона рублей, на 12 миллионов из них приобрели новое оборудование. Но ни хороший ремонт, ни суперсовременное оборудование без специалистов ничего не значат. В первую очередь, нужны целеустремленные врачи. К счастью, у нас такие есть.
День пятый
– Было и время, когда теряли счет дням. Говорю о пандемии коронавируса. Первые больные, которых мы не смогли спасти... Ковид только набирал обороты. Из села Бурундуки привезли семейную пару, они лечились в соседних палатах. Положение жены при госпитализации было не очень тяжелым. Лечим, казалось, есть улучшение. Внезапно она начала задыхаться, посинела и потеряла сознание. Знали ли бы, насколько мы были беспомощны! Мы же сделали все, что могли! Дети встревожились: «Что будет с отцом?». Мы успокаиваем: динамика хорошая. Состояние больного и на этот раз резко ухудшилось. Его не стало на рассвете. Я плачу, рядом со мной плачет медсестра Савия,  говоря: «Больше не могу здесь работать». Мы договорились, что пока не будем звонить сыну, пусть спокойно поспит хотя бы три часа. Из больницы пришла только в четыре часа утра, заполнив все документы. Хожу по дому, думаю, что скажу близким. Это самое сложное в нашей работе. Сообщить родственникам о смерти близкого человека должен или главный врач, или реаниматолог. А у меня нет выбора – я и тот, и другой. Трудно подобрать правильные слова. После такого случая долго ничего не замечаешь кругом: ни дома, ни на работе. В душе – пустота. И еще: в отличие от городских врачей, мы почти в каждом случае теряем знакомого человека. Это один из минусов работы в таком маленьком районе, как наш.
День шестой
– Есть и самая долгая ночь в моей жизни, которую никогда не забуду. Когда началась пандемия, у нас было 20 кислородных баллонов. На замену получили еще столько же. Все равно не хватает! Два часа ночи. К аппарату подключены четверо больных. Баллонов осталось очень мало. Звоню в Апастово – не берут трубку, набираю Буинск – и там не отвечают. «Поезжайте!», – несмотря на все это я отправила машину. В Буинске можно было заправить кислород, поэтому позвонила и разбудила главврача. Они наполнили 8 баллонов. Созваниваюсь с водителем: доехать осталось минут двадцать. Но кислород почти закончился! Достали пустые баллоны – возможно, на дне осталось хотя бы немного. Только сами знаем, как провели последние 8-10 минут. В какой-то момент у меня перестали слушаться ноги... Ведь четыре человека! Четыре жизни! После ковида работа кажется просто праздником. Одним из положительных моментов стало то, что люди, заболев гриппом, стали приходить в больницу, поэтому осложнений после болезни стало меньше. Через ковидный госпиталь района прошли 337 больных. Только мы знаем, как нам это далось.
День седьмой
– Самый трагичный день? Завтра должен был быть день рождения Роберта. С дочерью зашли в магазин, купили продукты к праздничному столу. Поставила варить свеклу, морковь, картофель для салата. А на душе неспокойно. Только успела сказать дочери «Твоего отца до сих пор нет», как зазвонил телефон. Мне сообщили, что муж попал в аварию, он в тяжелом состоянии. На полпути снова позвонили: «Его уже нет в живых». До моего приезда «скорая помощь» уже уехала с места аварии. В голове промелькнула мысль: «Скольким людям помогла, а своему...». Впоследствии, когда ознакомилась с поставленными диагнозами, поняла – никто не смог бы помочь: ни я, ни кто-то другой. Но осадок все равно остался. С этого времени прошло уже почти четыре года. Сейчас главная опора в моей жизни – мама и брат Ильшат. И свекор со свекровью. Они постоянно  поддерживают меня. Свекровь всегда старается помочь: «Доченька, ты работаешь 48 часов в сутки».

День восьмой
– Самый долгий день? Есть! Но, пожалуй, его можно было бы назвать самой длинной дорогой. Прошлой осенью привезли мужчину: ранили ножом – попали в горло. Тут же подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Но операцию ему могли сделать только в Казани – у нас такого специалиста нет. Отправились в дорогу. Еду на полу машины рядом с ним на коленях. Сатурация скачет то вверх, то вниз. Поворачиваюсь и смотрю в окно машины: далеко ли? Казалось, расстояние от Кайбиц до Казани мы проехали не за два, а за двадцать часов. Наконец-то добрались! Говорят: «Вы же привезли труп». «Какой труп, смотрите скорее!», – говорю. Его спасли! Всех, кто попадает в аварию, сразу же отправляют в Казань, в руки специалистов, но не во всех случаях удается выехать. Сначала необходимо остановить кровотечение, вывести пациента из шокового состояния, отрегулировать артериальное давление. В такое время работаешь не только с больным, но и с его родственниками – стараешься их тоже как-то успокоить. Не скрою, бывают моменты, когда спрашиваю себя, почему выбрала этот путь. А потом больной выздоравливает, и у меня словно крылья вырастают!
День девятый
– Счастливые дни. Однажды поехали в Буинск на спартакиаду. Потом зашли в кафе. Неожиданно ко мне подошла незнакомая женщина и начала обнимать со слезами на глазах. А я ничего не понимаю! «Вы спасли моего брата!», – сказала она с благодарностью. Вот ради таких моментов и трудимся. В сельской местности вообще нет дистанции между больным и врачом. Когда заходишь в магазин, кто-то останавливает тебя, заводит разговор, спрашивает совета. У нас это обычное дело. Не могу отказать: как я уже сказала, все они – мои. Я давно привыкла к круглосуточным телефонным звонкам – в районе найти мой номер нетрудно. Как не ответить – ведь никто просто так не звонит.
День десятый
Тревожные дни. Их достаточно много. Нашей больнице нужны педиатр, врач-лаборант, психиатр-нарколог, участковый терапевт, педиатр, ЛОР, анестезиолог-реаниматолог. Специалисты приезжают и по программе «Земский доктор». Обучаем, приучаем к работе – проходит пять лет, и они уезжают. Только трое из 17 врачей обосновались в Кайбицах. Эта программа действует и сегодня, но в последние годы врачи почти не приезжают. Полтора миллиона уже не интересуют молодежь. Глава района Альберт Рахматуллин пообещал в этом году построить два дома для молодых специалистов – надеюсь, они не будут пустовать. Как и в республике,  на первом месте у нас – сердечно-сосудистые заболевания. Один из наших участковых терапевтов обучался четыре месяца и получил специальность кардиолога. Врач будет заниматься только этими заболеваниями. Для прохождения диспансеризации стараемся пригласить всех жителей района. Сельский житель, как правило, не спешит в больницу, пока не дойдет до крайней точки. В прошлом году в ходе диспансеризации выявили 11 случаев онкологии. Это большой показатель для нашего района. Это значит, что мы спасли столько человеческих жизней.
Сельский врач, в первую очередь, должен верить в себя, в свои знания. Ни один врач у нас не принимает только по своей специальности: он делает все возможное, чтобы больного поставить на ноги. Я постоянно говорю молодым специалистам: доброе и теплое слово оживляет человека. Если не завоевать доверия, больной не расскажет, не доверится. Для постановки правильного диагноза необходимо знать и его внутренний мир. Работа в сельской больнице – прекрасная возможность набраться опыта для молодых людей. И для жизни! Бассейн, каток, парки, магазины, школа, детский сад – все на расстоянии вытянутой руки. Нет, я не могла бы сейчас жить в городе.
Одиннадцатый день
– Дни, которых мне не хватило? Их много! Однажды купили билеты в цирк. Хотелось показать детям. Но не получилось – срочная операция. Конечно, дети обиделись. Не стану перечислять, когда не смогли поехать в гости. Старшая дочь Гузель пошла по моим стопам — работает врачом-стоматологом. Ее супруг тоже врач, он – микрохирург, заместитель главного врача Республиканской клинической больницы. Уже успели подарить внука. Камиля учится в КФУ, собирается стать дизайнером. Они обе с раннего возраста росли самостоятельными. Я ведь постоянно была на работе. Наверное, можно было жить и по-другому. Но я считала, что женщина всегда должна твердо стоять на ногах. Так говорю и своим дочерям. После тяжелой ночи домой возвращаешься только под утро. Дома тихо, дети спят. Прикрываешь их одеялом, и в душе наступает покой. Роберт иногда просыпался и говорил: «Ты и сегодня не ночевала дома?». 
Нет ничего сложного в преодолении трудностей, лишь бы близкие были живы и здоровы.
 

Гульнур Сафиуллина,  журналист 
журнала «Сююмбике»