Кайбицкие зори

Кайбицкий район

18+
Рус Тат
2024 - год Семьи
Новости

Воспоминания о войне жительницы Большого Тябердина Веры Драндровой

В деревне Янсурино Кайбицкого района ещё до войны жила большая семья Малыгиных. Глава семьи Пётр Иванович работал мельником в местном колхозе, а супруга Мария Петровна воспитывала дома детей. Малыгины вырастили двух сыновей и семь дочерей. Одна из дочерей Малыгиных - моя бабушка Валентина Петровна Морякова.

Историю военного детства рассказала старшая сестра бабушки Вера Петровна Драндрова, ласково мы называем ее баба Вера. Сейчас ей 80 лет, живёт в селе Большое Тябердино.

«О том, что началась война, мы узнали от папы. В июне 1941-го мне было семь лет, младшей сестрёнке Нине исполнилось два месяца. В семье росли в то время шестеро детей: старшие Лена и Володя 13 и 11 лет, пятилетний Николай, четырёхлетняя Люба. Папа ушёл на фронт в июле 41-го. Мама осталась одна с детьми на руках…

Как ей было тяжело, знала, наверное, только она сама. Брат Николай, вспоминая своё детство, говорил, что в то время мама для него была всем: защитой, опорой, утешением в детских обидах и горестях; нам казалось, что мама могла и умела всё…

Каждый день с утра до вечера она ходила на работу на колхозные поля: пололи лук, морковь, свёклу. И я не отставала от мамы - каждый день она брала меня с собой на помощь. Мы, ребятишки, собирали колоски ржи и пшеницы, те, что находили среди сорняков на тех участках, где плохо взошли посевы. Каждый колосок был на строгом учёте - с собой нельзя было унести ни одного… Такое было время - за горстку присвоенного зерна могли посадить в тюрьму.

Старшие сестра и брат работали наравне со взрослыми: Лена была кладовщиком, Володя работал на ферме, пас лошадей, возил навоз. Сегодня и представить сложно, что таким маленьким ребятишкам приходилось выполнять работу, которая под силу лишь взрослому. После войны Лена и Володя за добросовестный труд в годы войны были награждены медалями «За трудовую доблесть».

Жили мы голодно, и это понятно - война. Весной и летом ели крапиву, варили из неё «щи»: ведро крапивы, отруби, котёл кипятка. Отруби можно было достать, обменяв на молоко.

В деревнях в то трудное время оставались лишь женщины, старики и дети. Позже стали возвращаться инвалидами раненные, покалеченные фронтовики - те, кто уже не мог воевать. Тогдашний председатель колхоза взял на работу другого мельника. Мельник и его жена поселились тут же, при мельнице. Маме было очень тяжело - новые «хозяева» всячески притесняли её, просили председателя выселить её с ребятишками из «их» дома… Маме ничего не оставалось, как написать об этом мужу на фронт. Позже пришёл официальный ответ от командира части, в которой служил папа. В письме, которое мама передала председателю колхоза, командир запретил выселять семью фронтовика. Мама вздохнула, наконец, свободнее: мы остались жить в своём доме.

Мне пришло время идти в школу, а ходить было не в чем. Ни обуви, ни тёплой одежды… Но старшие сестра и брат всё же окончили во время войны четыре класса.

В войну в деревнях часто останавливались беженцы, привозили семьи эвакуированных. В нашей деревне тоже жили женщины с детьми, эвакуированные из Белоруссии, из Ленинграда. К одному из деревенских жителей приехала в эвакуацию из Польши его дочь с детьми. У этих людей не было с собой ничего - ни еды, ни одежды…Местные власти размещали их по домам, и односельчане помогали эвакуированным чем могли. Наша мама тоже приносила им молоко. С одной из семей мы подружились. Люди в войну старались держаться друг за друга и помогать кто чем может - иначе было не выжить.

И даже в войну дети оставались детьми: нам хотелось играть, кушать досыта, поменьше забот и побольше свободы. Девчонки шили из тряпок кукол, баюкали их в самодельных кроватках.

Летом вдоль берега ребятишки собирали ракушки, красивые камешки, цветы и прочие «богатства». Тайком добывали доски и строили что-то вроде сарайчика или шалаша. Здесь же варили «суп» из песка, пекли на дощечке «блины» из глины, из лепестков ромашки готовили для кукол «лапшу»…Мальчишки, конечно, играли в войну. С братом Николаем мы ходили через речку к селу Молькеево. На берегу разводили костёр, пекли картошку, варили из муки кашу, иногда доставали кусочки сала и поджаривали его на палочке над костром. Самым большим праздником для нас была Пасха, а самым желанным подарком - красное пасхальное яичко.

…Страшно было по ночам, когда над деревней пролетали самолёты - их тревожный гул не давал уснуть. Днём не было так страшно, и всё же, когда с ребятишками выходили за околицу в поле, чтобы нарвать крапивы, мы в страхе бросались на землю, когда низко над землёй пролетали наши самолёты. Однажды, прячась в крапиве, мы увидели через стекло кабины самолёта лётчиков - они весело смеялись, глядя, как мы прячемся от них.

Письма от отца приходили нерегулярно - то часто, то подолгу не было никаких вестей. Кроме писем фронтовиков, вести с фронта мы узнавали из районных газет - председатель и бригадиры, возвращаясь из райцентра, привозили газету и рассказывали услышанные новости. Радио в деревне не было.

Весть о долгожданной победе нам принесла сестра Лена. Утром, уйдя на работу, она вскоре прибежала домой, радостно крича: «Победа! Победа!» На работу уже никто в этот день не пошёл. Вся деревня ликовала, люди не сдерживали слёз счастья.

Папа вернулся только в декабре 1945 года. Послевоенная демобилизация продолжалась много месяцев. После Победы, в мае 45-го, их часть направили в Литву. Никто точно не знал зачем, в письме он объяснил коротко: «на строительство объектов»… Потом письма перестали приходить. Новый мельник и его жена смеялись: «Да не вернётся он уже, женился там и остался». А мы ждали, ждали и верили, что в один прекрасный день он вернется живым и невредимым.

В один из декабрьских дней, уже под вечер, мы все были в избе: мама хлопотала по хозяйству, я сидела на лавке у окна и пряла кудель (конопляные стебли мочили в воде, сушили, мяли, толкли - они становились мягкими, как шерсть; затем их пряли в нить и ткали из неё полотно). Открывается дверь - в избу в морозном тумане входит (почему-то спиной вперёд - так мне запомнилось) папа… Все вскочили с мест - кто где сидел, бросились к нему, стали обнимать, целовать, плакали… Скорей стали собирать на стол - картошка, хлеб - всё, что было.

Так случилось, что в этот же день в селе Турминское умер от истощения мамин отец, наш дед Пётр Богатинов. Деревня в войну и долгое время после войны жила очень голодно. На следующий день родители отправились хоронить дедушку.

Спустя три дня после возвращения отца к нам в дом пришёл председатель колхоза, спросил, будет ли отец отдыхать положенный один месяц или выйдет на работу. На следующий день папа пошел работать. Прежнего мельника уволили, и он уехал работать в Молькеево.

В 1946-м году мы пошли в школу. К родителям пришёл учитель Евсей Романович звать ребятишек в школу. Нас, троих младших детей (Николая, Любу и меня), приняли в 1 класс…».

Дети, пережившие ту страшную войну и вынесшие на своих плечах наравне со взрослыми непосильную ношу испытаний, не считали своё детство героическим. И в мирное время, после окончания войны, в большинстве своём это были скромные труженики, которые знали цену хлебу и ценность мирной жизни.

В годы своей юности баба Вера работала в колхозе, а с 1956 года перешла работать санитаркой в родильное отделение больницы села Турминское, где проработала тридцать лет, до выхода на пенсию. Её и сейчас многие тепло вспоминают и благодарят при встрече.

Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа


Оставляйте реакции

1

0

0

0

0

К сожалению, реакцию можно поставить не более одного раза :(
Мы работаем над улучшением нашего сервиса

Нет комментариев

Теги: Воспоминания о войне жительницы Большого Тябердина Веры Драндровой