Ильгиз Гиззатуллин хранит память о своем отце

После окончания учительского техникума отца направили на работу в Татарскую АССР в село Большие Кайбицы учителем биологии. Там он женился, в 1940 году родился я, Гиззатуллин Ильгиз Карлович. В 1941 году отца мобилизовали на войну. А в 1942-м на него пришла похоронка. Родственники очень горевали, но, спустя несколько месяцев, отец неожиданно приехал домой. Оказывается, он был тяжело ранен. Командир части, посчитав его погибшим, отправил нам похоронку. Выздоровев, на похоронке отец наискосок написал: «Неправда, я живой!» Пробыв с семьей неделю, он уехал в свою часть, где воевал до дня Победы.

После победы над Германией отца направили на войну с Японией, он воевал в Маньчжурии. После победы приехал домой - живой и здоровый! Привез палочки. Всех удивил, сказав, что японцы кушают при помощи двух палочек. А мне отец подарил ложку. Он ее сделал на войне в минуты затишья из металла сбитого вражеского самолета. Всю войну отец вел дневник, который я сохранил.

После войны отец работал в школе учителем биологии. Удивлял всех арбузами и дынями, выращенными на пришкольном участке. Вел в школе кружок пчеловодства для учеников старших классов, их успехи отмечались медалями ВДНХ в Москве. А еще отец играл на скрипке и мандолине. В кружке учил играть на мандолине всю молодежь нашей деревни. У него был личный мотоцикл К-125, он научил ребят старших классов ездить на нем. И организовал в школе краеведческий музей.

Скончался отец в 1995 году в возрасте 85 лет. В память о нем я храню самодельную ложку, медали, военный дневник, записную книжку.

Я 47 лет проработал на татарстанском телевидении, 40 лет инженером по обслуживанию телевизионной техники на канале «Татарстан». Работал в Москве на Олимпиаде-80 в олимпийской деревне с бригадой татарстанских телевизионщиков. С 2000 года на пенсии, ушел на канал «ТНВ» звукорежиссером. Слух у меня абсолютный, как и отец, играю на мандолине.

В минуты затишья на войне солдаты что-то делали для себя, для семьи. Из обломка фашистского самолета отец решил сделать столовую ложку. У солдат до войны были разные специальности, они и помогли отцу отлить в формочке эту ложку. Ручка ложки сделана в виде рыбки.

Вернувшись из войны, отец подарил эту ложку мне, тогда пятилетнему мальчику. В то время в деревнях ели деревянными ложками (да и после войны тоже). А у меня была металлическая, ручка в виде дивной рыбки. На ручке отец написал имя своего первого сына: «ИлГиз», то есть мое. Я очень гордился отцовским подарком. Сейчас эта семейная реликвия хранится в нашем доме на почетном месте. В День Победы я ем только этой ложкой.

Мой отец, Карл Гиззатуллин, всю войну вел дневник. Начал он его 22 июня 1941 года. Записывал еженедельно.

Первая запись: «Нахожусь в полку, боевая тревога: объявлена война с Германией». И далее:

«23/VI.41 - выезд на фронт.

1/VII.41 - г. Бельцы (Бессарабия).

8/VIII.41 - Днепропетровск, отступаем.

30/IX.41 - село Глубокое Красноградского р-на, ранен в бою осколком мины. Вывел с поля боя санитарную машину с 6 ранеными, шофер был убит.

1/Х.41 - госпиталь.

6/Х.41 - выписался из госпиталя.

20/ХI.41 - выезд на фронт. Получили новое обмундирование.

4/II.44 - Ленинград. Вокруг города дымят села, все сожжено. Принят в кандидаты ВКП(б).

3/V.44 - принят в ВКП(б).

27/V.44 - получил медаль «За оборону Ленинграда».

22/VIII.44 - -//- «За боевые заслуги».

2/V.45 - взяли Берлин!

9/V.45 - в 2.00 конец войны! Праздник!

8/VIII.45 - г. Новосибирск.

9/VIII.45 - в 4.00 объявлена война Японии.

17/VIII.45 - 12.30 - г. Чита, 6230 км от Москвы.

22/VIII.45 - ночью на территории Маньчжурии. Комаров столько, сколько я не видел ни разу.

3/IX.45 - день Победы над Японией.

12/IX.45 - 24.00, г. Хабаровск.

21/XI.45 - днем г. Иркутск. Пленные самураи на работе.

30/XI.45 - г. Челябинск.

13/XII.45 - г. Свердловск.

15/XII.45 - утром г. Казань.

18/XII.45 - выезд в Большие Кайбицы. Вечером в 16.30 - дома! Встреча с семьей».

В этом же дневнике отец записал 650 слов в переводе с русского на немецкий для общения с пленными немцами. Дневник очень хорошо сохранился. Время от времени я его перечитываю.

На войне отец вел записную книжку, которую назвал «В дни войны». На первой странице он написал: «Посвящаю Ильгизу и Роберту. Июнь 1943 г.». Вот что сказано в его предисловии:

«На службу в Красную Армию я ушел 4 февраля 1940 г. Когда вернусь с войны, неизвестно.

Если погибну на поле боя, пусть эта книжка напомнит сыновьям обо мне, когда будут читать».

В записной книжке отец рассказал об однополчанах, с кем подружился, с кем воевал. Вот одна из записей:

«В минуты затишья пришел сосед по окопу, русский. Он тоже был учителем, пел хорошо. Научил меня песне «Письмо в Москву». Говорит: «Ну, товарищ Гиззатуллин, теперь ваша очередь учить меня песне». И сам улыбается. Я ему «Синий платочек» спел. Потом вместе спели».

«Идет бой. Пули - дождем. Лежим. Пулемет немцев вроде из избушки строчит. Савельев рядом, приказал окружить избушку и забросать гранатами. Солдаты бросились, 3 - 4 человека упали ранеными, в окна бросили гранаты, огонь вроде утих. Савельев: «Товарищи, за мной, вперед!» Но через 5 - 6 шагов упал, вскрикнув, то ли ранило... Я пополз к нему. Пулемет снова строчит. Савельев, увидев меня, обрадовался. Лежим. Снял с него шинель, на левой руке кровь течет, гимнастерка, рукав в крови. Достал индивидуальный пакет, хочу перевязать, гимнастерка мешает, снимать долго. Достал нож, отрезал рукав, выбросил, рука прострелена. Кровь течет с двух дырочек. Перевязал как умел, кровь течет. Савельев: «Товарищ Гиззатуллин, доложите командиру роты, что я честно выполнил свой долг». Я: «Ладно, друг, ладно, а пока здесь оставаться нельзя, пойдем назад».

Я его тащу на шинели, он стонет, но пытается ползти. Из-под огня выползли, тяжело. Его окровавленную шинель, автомат и свою винтовку оставил, дотащил его до дерева, укрыл от пуль. Когда огонь немного стих, я вернулся за оружием и вещами. Огонь усилился».

В записной книжке отца много таких военных эпизодов. Из них можно составить книгу.